Я помню день, когда умер Сталин. Я сидел на горшке, в нашей рижской квартире, и смотрел в окно – большое, до самого пола. По улице, за окном, шли плачущие люди1... Этим строкам было суждено стать первыми, которые порадовали мой глаз, из того необъёмного количества информации, в большинстве своём – глупой и устаревшей, что я прочитал на экране монитора, подключенного вчера к глобальной сети. Предшествовал этому выбору, ряд довольно примитивных обстоятельств, а именно: любовь и уважение, испытываемые мною к автору цитаты, приведённой выше. Правда, к любви стоит добавить мою личную оценку неизменности части репертуара известного сатирика в аспекте превосходства славянского духа над заграничной «немощью».

Не думай, что не смогу быть слабой,
Мне нужно только немного счастья.
Чтоб небо вдруг перестало падать
И кожу резать мне на запястьях.
Хочу я просто шального лета,
Чтоб так – до одури нестерпимой
Быть просто глупой, хмельной и светлой
Быть защищенной рукою сильной.
Но отдохнув в своей женской власти,
И в иллюзорности слабосилья,
Я знаю – вновь стану черной масти,
Упрямой, дерзкой, невыносимой.

В чудесной горной стране, среди красот альпийских лугов, в одну небольшую клинику обратился мужчина средних лет, бывший чиновник, умевший и любивший считать деньги. В остальных случаях, это совершенно нормальный человек – не алкаш, не мясоед, любитель природы, был почти примерный семьянин. Жить бы да радоваться. И за стенами этой клиники, за её семью замками, было почти сотворено чудо. Два врача, магистра, недавно прикоснувшиеся к сверхъестественным тайнам магии Вуду, решили применить новые знания на практике. Бомжей у них нет, порядочного гражданина силой не затянешь, тем более что они в последнее время начали клинику обходить стороной. Тут-то им счастье и привалило – иностранец, да ещё с тугим кошельком.

О, если б мог он шар земной
Схватить озлобленной рукой
Со всеми гадами земными;
Схватить, измять и бросить в ад!...
«Тризна», Т. Г. Шевченко, 1843 г.

Пришел ко мне однажды друг с неожиданной просьбой:
- Помоги! В доме какая-то бесовщина завелась: почти два месяца мучимся. Жена сварит борщ или суп, он еще не остынет и уже начинает «играть». Хозяйка моя вся извелась, плачет, нервная стала, кричит. Выручи, Николай, у нас дело уже чуть ли не к разводу идет.

Откровенно и преднамеренно
Я однажды спросила Господа
Семена, те, что я посеяла,
Те, что я разбросала горстями
Прорастут, если почва клейкая?
Неподатлива и пересушена?
Бог устало отставил лейку:
«Все посевы должны быть к лучшему,
Я вот тоже столетья мучаюсь -
Семена выбираю тщательно.
Дело тут, понимаешь, случая,
Прорастут то они обязательно,
Только качество гарантировать…
Я Господь, а не «Марка качества».
Люди просто добро дозируют,
А потом почему-то плачутся –
Бог не дал, или Бог не милостив.
Что ж вы все так логично собраны…
Семена вы сажайте – вырастут!
А какие? Да лишь бы добрые.

Я когда-то ругал перестройку… Ругал так, что стены родного жилища содрогались от услышанной ереси. Несколько утешив душу, я оглядывал добротную, но примитивную домашнюю утварь, и, вспомнив изречение Леонида Ильича: «Жизнь коротка – потерпи немного», успокаивался. Потом кто-то неведомый мне, словно собравшись с силами, наполнял мой мозг совершенно неконституционными мыслями: «Странно и блекло как-то устроен наш мир…». А сегодня в этом доме прогресс – куда глаз ни кинь: всюду кнопки, какие-то выключатели, сенсоры, пульты управления. Раньше – дёрни за верёвочку, теперь – кнопочку нажми…

* * *
Раскинула руки, холодные руки
На стороны света холодная мгла
И кроткие звуки, бесстыдные звуки
Наполнили чашу квартирного дна.