Иду по городу - Часть V: Ночные «фиалки»

Проституция (от лат. Prostitutio — осквернение, обесчещивание) — позорное явление общества: обусловленная бесправием и необеспеченностью продажа женщиной своего тела с целью добыть средства на существование

В принципе, «ночные» можно было бы и не употреблять, ибо платные, так называемые «любовные» услуги предоставляются «фиалками» («бабочками», «молями» и так далее — «используется» богатый перечень флоры и фауны) в любое время суток, но, принимая во внимание «наплыв» желающих «свободной любви» именно в вечерние и ночные часы (окончание рабочего дня — желание расслабиться, семейные нелады, адреналин сексуальной похоти и прочее, прочее), то и «трудовая» жизнь ночных «фиалок», как и истинная природная жизнь фиалок-цветов, начинается тогда, когда «где-то вдали догорает закат, и фонари ярче горят (бывают эти фонари и условно «красные», но для нашего города вопреки, а может, к счастью, по отношению ко многим городам Европы — это ещё не «официоз», но кто знает, что будет в будущем, если от действительного, настоящего уйти уже сейчас невозможно), и не дают они людям сбиться с пути, ночные спутники вы, фонари!»

Да, в этой ситуации действительно фонари не дадут сбиться с «пути» мужчине, с пути к женщине — к женщине «на один сезон» (на несколько часов, на ночь, на...). Мужчины в большинстве своем, хотят утвердиться и найти свою почву, хотят насытиться, наполниться, удовлетвориться, чувствуя в женщине КОШКУ, зная, что не будучи кошкой, никакая женщина не может быть женщиной. И он находит в ней самку, когда, заглянув в глаза женщины, он чувствует кошку внутри! И в этот период — период плотского гона, мужчина в себе находит ВОЛКА!

Жестокое сравнение? Да! Кошка и волк?! Парадокс?.. Нет! Ибо, перефразировав несколько высказываний известного индийского философа Бхагвана Раджниша, хотелось бы выделить, подчеркнуть одно: «нет ничего плохого в сексуальности или чувствительности, нет ничего плохого в страсти! Я не осуждаю их (я тоже. — Авт.) — они хороши, как они есть, но это не любовь!» Да, в этом повествовании разговора о любви не будет. Хотя...

В «Алкогольном чтиве» я подчеркивал, как мы с другом, идя по городу, принципиально, боясь «засидеться и растратиться», игнорировали кафе — поджимало время и долгий путь. Сегодня, идя по городу, решил, поддавшись мечтательно-лирическому настроению и имея соответствующий запас «ценных» бумаг Национального банка Украины разных оттенков, а также безлимитный «портфель» времени, приятно «расслабиться» в одном из уютных кафе города...

Эту миловидную женщину, с рыжинками в игривых локонах, каскадом опускавшихся на кругло-покатые плечи, я заметил буквально сразу, присев за столик, соседствующий со столиком этой дамы. Кафе в эти ранние вечерние часы было не особо заполнено. Когда, приняв мой заказ, официантка, перестукивая каблучками, направилась в сторону бара, я, невольно скосив глаза, увидел, что соседка, поднявшись со своего стула, явно направилась к моему столику. Нет, конечно, нет, я и не предполагал в тот момент, что эта женщина с фигурой Кустодиевских русских мадонн, которых, как говаривали в старину, «оценивали» перед выбором в жены в банях (подсматривали, что ли?!) станет для меня, все-таки что-то знающего о женщинах или не знающего ничего, гидом жизни «ночных фиалок» — жизни, в принципе, жестокой, скоротечной, душевно-трагической.

Я узнал её, когда, присев на краешек стула, она, вопросительно улыбнувшись, сказала:

— Добрый вечер, Геннадий Николаевич!

Те двенадцать лет, которые отделяли эту цветущую женщину от той девушки — моей бывшей ученицы, смогли только лишь изменить частично ее талию, оставив неизменными высокую, дразнящую грудь, крутобедрые, чуть полноватые ноги и миндалевидные глаза.

Хотя нет! Именно в глазах я не заметил той жизнерадостной, по-детски наивно верящей искренности, брызжущей в те недавние годы: глаза отражали сухость внутренней пустоты, скрытую немощную растерянность. Может быть, это было вызвано нашей случайной встречей?

— Леночка, здравствуй!

Разговор наш, после стандартных обоюдных вопросов «как живешь?», «с кем живешь?», «зачем живешь?», перешел в доверительное русло. Любой из нас, людей, тем более, женщина, если проникнется доверием, поверьте, да и вы это прекрасно знаете, изольет всю душу, все тревоги, сомнения, боль и радость «до дна».

Лена мне доверилась!..

В сущности, ее судьба, жизненные переплеты не единичны — многих «поцарапала» людская доля! Но каждому человеку судьбу создают его нравы...

После окончания училища попала на один из заводов города. Работала, мечтала о чем-то хорошем, помогала матери по дому.

Что случилось у матери с отцом — трудно было понять и объяснить. Только после того, как отец ушел к другой женщине, мать все и всех мужиков проклинать стала и ее «пестовать» начала в ненависти ко всему мужскому. Да только обыденное «нет», «нельзя», «да пошли они!» ни к чему не привело...

Лена полюбила!

Сергей был видный, знавший себе цену, образованный, напористый парень. Хотя и относился к ней часто пренебрежительно, но она, не понимая себя, тянулась к нему, еще не догадываясь, что, в сущности, для Сергея Лена представляла лишь «тренировочную девушку-куклу».

И дотренировались!

Узнав о беременности, Сергей вскоре исчез с ее горизонта. Пока таилась от всех, пока слезы лила, пока суть да дело — время ушло: врачи аборт делать отказались. Мать ругалась, проклинала, угрожала... Родила Лена девочку. Жить бы да радоваться, ан нет. И пошло-поехало. Бедновато жили, но это все ничего. Соседи, особенно мужики (похорошела после родов — кровь с молоком), да и бабы те не подарок, от ненависти, от злобы или от дурости, все называть ее стали «из алфавита буквой второй». Ушла с ребенком на квартиру. С трудом устроила дочку («за подарок») в детский сад. А тут на работе круговерть: то в отпуск бесплатный отправят, то зарплату месяцами не дают, а если часть и дадут, то на кости собакам и то не хватит, то... А однажды попала в компанию одну, на день рождения подружки. Холеный мужик один так галантно ухаживал-обихаживал... проснувшись в своей постели (спасибо, мать дочку забрала), увидела на прикроватной тумбочке «стольник». И поехали... Как-никак, а молодость и крепкое тело нашептывали: «живи, пока живется!» Приоделась, приобулась, меблишкой обставила съемную квартиру, да о питании для дочки и себя вопрос отпал. А и трех лет не прошло, как и квартиру двухкомнатную приобрела — все чин-чинарем. Мать только вот все ворчит и до сих пор, но терпит. Расходы, опять же, увеличились: «налоги» за место, премиальные сводникам и так далее.

Так еще полтора года прошло, а сейчас она «элита» — «элитная» проститутка: крыша-сутенер есть, режим работы постоянен — работа по звонку, то есть схема такова: звонок — подвоз — «работа» — расчет — машина. Клиентура, в основном, солидная. Медосмотр постоянен: чистота — залог здоровья, а у проститутки — еще и залог жизни! Все бы ничего, да дочке лгать надоело о том, что мама дежурной медсестрой работает...

Мы продолжали сидеть в углу уже заполненного полностью кафе и продолжали наш необычный разговор, хотя я и обратил свое внимание на моего роста мужчину, пристально, как мне показалось, рассматривающего нас.

— Леночка, а как же дальше? — неприятно, но любопытство дознающего взяло верх.

— В сущности, как и всем, хочется, конечно, хочется вырваться из этого круга. Да игра далеко зашла. Можно, естественно, пойти на завод или на рынок (в Стаханове хоть и печатают приглашения-призывы на работу, а выжить и быть более-менее счастливым при таких условиях труда и отношению к людям-работягам трудновато, если не...), но толку-то: на заводе, чтобы хорошо устроиться, нужно «дать», на рынке тоже на кого-то работать и зависеть от хозяина: «рыночные», точнее, «базарные», отношения. Хотя у нас тоже есть рыночные отношения: есть товар (тело), есть цена (телу), есть продавец (тела), есть покупатель (тела). Да и наше «законодательство» действует: «хороший труд — хорошая плата», «охрана труда — забота о клиенте», «клиент всегда прав», «своевременная уплата «налога» — гарантия твоей спокойной профессиональной, и не только профессиональной жизни», и так далее, — Лена с какой-то неподдельной грустной иронией на время прервала наш разговор.

Я опять обратил внимание на мужчину, который, уже не стесняясь, постоянно и настойчиво бросал на нас вопросительно-зазывающие взгляды.

— Геннадий Николаевич! Не обращайте внимания. Это моя «крыша». Надо будет — подойдет.

— Лена! Ты же прекрасная женщина! Зачем все это? Ты же страшные вещи рассказываешь. И эта бравада? Зачем? — во мне явно заговорил, с учетом выпитого пива, учитель, который прекрасно понимал, что легче всего задавать вопросы и давать советы, а вот отвечать...

— Не знаю! Конечно, клиенты разные бывают, но, в основном, им всегда хватает умения сказать ровно столько, сколько нужно, чтобы унизить тебя. Вот и переживаешь часто, боясь, что будет дальше: а вдруг что-то не по нему? Ведь у проститутки есть свой удел: главное — не с кем ляжешь, а с кем встанешь!..

Музыка мягко, ненавязчиво вклинилась в наш разговор.

К Лене подошла ее «квадратная крыша» и, извинившись передо мной, пригласила Лену на медленный танец. Танцуя, оба о чем-то разговаривали, изредка посматривая на меня. Мысли мои работали, как пивная пена, фыркая, пузырясь, растворяясь в светло-коричневой массе. Мне показалось реально-странным, что в этой жизни не только для проституток, но и для, увы, многих простых смертных действует, давит и убивает скрытный метастазовый хищник-удел, даже не удел, а закон: «деньгам повинуются все!».

Ладно! Не хочу говорить об информации к размышлению. И каково юным девам наши размышления, если поток информации (порножурналы — кино, телевидение — просто видео — фестивальные подиумы — конкурсы туловищ и конечностей: «Мисс Украина» — «Мисс Луганск» — «Мисс Стаханов» — «Мисс Грудь» — «Мисс Ноги» и т.д.) и так задавил мозг сайтами, байтами: «тело — в дело!».

Но, опять же, это все те же методы и средства выживания. И это те же социальные, философские, бытовые аспекты, уничтожающие свободу и достоинство женщины любой страны, нашего свободного демократического государства.

Господи! Да неужели не может понять наше «уважаемое» общество, что проститутки (что делать: профессия есть профессия), в основном, исключая так называемых нимфоманок, живут, как ни странно, «ради жизни, потеряв смысл жизни»!

Появление моей очаровательной собеседницы прервало работу моих мозговых извилин на философско-социальную тему.

— Леночка! О чем была беседа? Обо мне?

— Не обижайтесь! Просто мой «хранитель» посчитал вас моим потенциальным клиентом!

Честно говоря, мне стало не по себе не от того, что я услышал, а от того, что... Оттого, что имеющихся у меня в наличии денег мне, действительно хватило бы посидеть несколько часов в кафе, но на нее явно бы не хватило!

Приехали!.. О чем это я начал думать?..

За двумя крайними столиками возник какой-то спор между двумя молодыми, лет восемнадцати-девятнадцати, людьми. Молоденькая девочка-пигалица, сидевшая между ними, вероятнее всего, выжидала окончания выяснения отношений, безразлично, с каким-то пренебрежением разглядывала сидящих в кафе посетителей.

— Ну «промокашка»! Опять выборы устроила! Ментов тут еще не хватает! — Лена, резко встав, чуть подбоченясь, подошла к столику споривших и, взяв пигалицу за затылок, что-то прошептала той в ухо. Пигалица, не удивляясь ничему, встала и вышла из зала кафе. За ней, поспешно расплатившись, выскочил тандем молодых людей.

— Лена! Это что ж, знакомая?

— А, малолетка! «Работает» за «выпить-поесть и на...» — Лена осеклась, дернулась. — Извините! Таких «промокашек» на каждом углу — хоть пруд пруди! Они в «коже» (кожвендиспансере) в лидерах ходят. А этих двух мальчиков видели? На «практику» пришли: закончат эти свои практические занятия либо в подъезде, либо на скамейке. А еще, не дай Бог, в венкабинете — вот матерям «радость», — Лена все эти слова высказала как мне показалось, злоуниженным голосом.

— Лена! Ладно, все как-то грубовато разговор складывается. Но я считаю, что секс — это все-таки искусство. А искусство требует особого подхода: талантливого, рационального, изобретательного!..

— Красиво сказано, — Лена затянулась сигаретным дымом и, выпустив струйку серо-голубого шлейфа, продолжила, — красиво... А насчет изобретений, рационализации.. Знаете, если бы нам за это — за изобретения, рационализацию — давали бы патенты, то... Да, профессия наша все-таки востребованная, да и безработица пока особо не грозит. «Работы» всем хватает: и «вызовным», и «приходящим», и «выездным», и «элитным», да и «промокашки» не голодные. Ставки, правда, разные. Да и экзотики хватает: кто «рабочее» время в автомобилях проводит, кто в поездах — «поездные», кто в бассейне или в сауне — это для молодых профессионалок и не..., то есть, «золушек», особенно периферийных! А кто постарше из клиентов, очень уважают романтику: поле, лес, горы... А что, действительно, как хорошо было бы со своим единственным любимым мужчиной, да в осенних листьях... — Лена вся зарделась, испугавшись того, что ЭТО, таившееся где-то в глубине святого из святых сосуде души, добрым джинном вырвалось на свободу, но...

Но, как я писал выше, в этом повествовании разговора о любви не будет...

Ее «шкаф-хранитель», мягко улыбаясь, но настойчиво, уже неоднократно призывно подзывал Лену к себе. Она, наконец, встала, смущенно попрощалась со мной и, немного скованно, взяв партнера под руку, сделав небольшую паузу, двинулась с ним к дверям зала...

Город не спал. Оживленно сновали машинки-такси, выполняя работу ямщиков-извозчиков. У перекрестка, остановившись на красный свет, стоял темно-синий «BMW». Из приоткрытого бокового окна вылетел окурок сигареты, рубином распластавшись на асфальте. В окне, в свете ночного фонаря, я увидел похожее на Ленино лицо — лицо молодой, но, почему-то мне так показалось, ожидающей чего-то нехорошего женщины лет двадцати трех — двадцати пяти...

Мне вспомнилось: «Работы всем хватает: и «вызовным», и «выездным», и...».

Я успокоил себя тем, что, мол, эта женщина, сидящая в автомобиле, просто женщина, может быть чья-то жена, просто любимая, а не проститутка...

И все же, что бы ни случилось в жизни, пусть помнится и повторяется: «Надеюсь вопреки надежде!».

P.S. Иду по городу. Часть VI: БОМЖ и другие Бесправные Обиженные Мученики Жизни


Г. Н. КРАВЦОВ,