Во всяком увлечении есть тайное

В антикварный магазин забредет не каждый, заглянет только тот, у кого на сей предмет особое зрение.

По ошибочной версии первым коллекционером в нашем отечестве принято считать царя Петра Великого, образовавшего в Санкт-Петербурге кунсткамеру. «До умопомрачения и зело диковинно было оное присутствие». Находились там картины, всякая механическая невидаль, привезенная из Голландии коллекция курительных трубок и табакерок, оружие, ордена, победные реликвии, штандарты и даже уродцы, плавающие в стеклянных сосудах. Кто подвинул государя к этакой страсти – неясно, но в любом случае собирательское новаторство принадлежало не ему. Историк Геродот упоминает, что еще вавилонский царь Навуходоносор коллекционировал глиняные таблички с клинописными насечками, а плеяда римских императоров доцезаревской эпохи вывозила из Греции чудесные статуи, амфоры и даже мраморные колонны, подпирающие своды античных храмов. Книжным капищем считалась и Великая Александрийская библиотека, а также и ныне здравствующий ереванский Мусейон. Известны найдревнейшие собрания украшений скифских царей и скандинавских викингов. Позже вошло в моду собирать камни-самоцветы, геммы, фарфор, дорогую утварь, художественные поделки из цветного стекла, редкоземельных металлов, смол, кож, кости и ценных пород древесины.

Чем же обусловлена страсть коллекционера к приобретению экзотических и старых вещей, монет, почтовых марок, редкой посуды, культовых предметов и т.д. до бесконечности? Ответ на этот вопрос лежит в плоскости познания человеком окружающего мира через эстетическое его восприятие! Это так у коллекционеров. Вот филателист. Глядит он на ту или иную марку из его собрания и свершает он воображаемое путешествие по странам и континентам. Ах, вот эта марка из Новой Гвинеи, а эта из группы островов Полинезии, а вот эта посвящена открытию Панамского канала и спецгашение даже есть, датированное тем же годом! Как увлекательно! Для серьезных собирателей издаются иллюстрированные «каталоги» для верной ориентации по темам коллекционирования. Таких альбомов множество и на любой вкус: для нумизматов, собирателей старинных офортов и ювелирных украшений, гжели, палеха, наград, часов, фарфора, грампластинок и пр. Но и это еще не все. Опытные коллекционеры знают и даже прослеживают путь той или иной вещицы, кочующей от одного хозяина к другому. Мир коллекционирования, хотя и сокрыт от глаза рядового обывателя, но грандиозен и велик. Такая страсть не столь уж и безобидна. История знает немало курьезных и даже трагических примеров, которые могут обострить грустное настроение. Предметы и вещи влекут к себе страстно, всесильно и магически, отдельным из них поэты посвящали свои строки. Вспомните Байрона, Пушкина или Игоря Северянина:
… Говорят, ты старо годами,
Говорят, на тебе гадали, -
Блюдце с розовою каймой…
Считается, что у предметов старинных много мистики и предрассудков. Но и реального не меньше… и меркантильности.

Теперь уже точно не вспомнишь где: не то в «Литературке», не то в «Известиях» случилась публикация об одном мудреце, за бесценок скупавшем у москвичей старую мебель. Тогда такая утварь динамично вытеснялась «козлоногими стенками» в стиле 70-х – 80-х годов. Так вот, «дока» сей, собрав несметное число «дооктябрьских дров», принялся кромсать их и потрошить, не щадя «ампиров», «вензелей» и прочей ажурно-эстетствующей их внешности. Там, в потаенных секретерах и уголках, обнаружил он немало интересного и ценного. В перечне которого были векселя, гербовые бумаги, драгоценности, золото и ассигнации, переписка важных чиновников и государственных особ, послания и секретные письма различного содержания, листы, исписанные рукой известных литераторов, редчайшие эстампы и орнаментальная графика, бесценные фотодокументы. Все это было вывезено за кордон и оценено не в один миллион франков, фунтов, долларов? Где этот клад теперь? Конечно же, все перечисленное, дремавшее подспудно десятилетиями, снова возвратилось в тот сиятельный мир, где воздух напоен ароматами роз, где мельтешит безумство роскоши, где фраки и декольте.

Говорят, что никогда нельзя узнать натуральную стоимость антикварной вещи. Здесь царит путаница и алогичный беспредел, и оценщики здесь беспомощны. Мелкий пример: довоенная рифленая бутылочка красного стекла из-под «ситро» может не стоить ничего, а может цениться дороже целого ящика наилучшего коньяка. Но попробуйте сейчас отыскать такую! Или картина. Говорят – школа Пиросмани. Боже, какая школа?! Полотно неприлично свежее и желтое, как пустыня. Но тут вам подскажут сведущие люди: «Знаете, подделки и стразы бывают дороже оригиналов. Смотря, кто этот «фальш-мажор». А вдруг он гений, только бессребреник, зарабатывающий только на краски, холст и дешевые обеды! В истории искусств и антикварного торга столько всего наворочено…

Попадаются вещи раритетные, но внешне малопривлекательные. Нашумел случай, когда из глиняного сосуда, сработанного безвестным гончаром, неистребимо источались букеты запахов свербиги, лютика, цикория и полыни. Вот так! Вечно ароматизирующий горшок! Долго никто не брал. Сейчас такая группа уникальных изделий высоко ценится на антикварных аукционах Парижа, Лондона и Нью-Йорка. Случается и так, что цветное стекло – неприглядные геммы и амулеты овальных и каплевидных очертаний без четко выраженных стилистических признаков стоят невероятно дорого. Почему? В оценочном мире царят путаница и непрофессионализм.

Интересно со стороны наблюдать за посетителями антикварных магазинов и салонов. Народ ходит туда больше из любопытства. На сдачу приносят дрянцо, потертую, никому не потребную «фузу» (на языке антикваров профи означает чепуху), потом какие-то холуйские поделки из ракушечника, совершенно гадкие по-крупному замаранные в пятнах до- и послевоенные фотооткрытки, на которых тошнотворно-красивая парочка якобы провозглашает «люби меня, как я тебя, – мы будем вечные друзья». Срамота и унижение антикварного дела! Приемщики говорят: живопись как-то не в ходу. Умеренный спрос только на «соцреализм». Интересно, кому он нужен? Филателия – в упадке. Иконная ажитация миновала. Наелись, что ли? Старые грампластинки с патефонами разгребли меломаны.

Вертинского, Козина (не путать с Козловским), Петра Лещенко найти практически невозможно. В музеях – тоже. Наверное – испарилось. Зато здорово смотрятся коллекции наград царского времени. Тут тебе и «Анна», и «Владимир» с мечами, и «300-летие дома Романовых». Но покупают слабо, хотя цена приемлемая вполне. Старую фототехнику тоже не жалуют. Обреченный утиль, хотя самовары в ходу. И вообще, надо полагать, что в антикварный магазин забредет не всякий. Заглянет только тот, у кого на сей предмет особое зрение, кто может сказать: кто там еще блеет, что жить по соседству с вещами избывными – это пошло!? Да, да не пошло, а вовсю занимательно!

Разве плохо, что в последнее время изменилось житье во все стороны потребительского спроса? Можно ли было еще с полутора десятка лет тому вот так запросто посетить антикварную лавку или салон «Ретро» и приобрести чего-либо этакого в виде старинных часов, статуэток, да и не только. Можно и продать, свое обменять наконец. Здесь покупают, меняют, можно поторговаться – потрафить собственному вкусу. Есть такое местечко в Алчевске и Стаханове. Здесь вас обслужат приятные, интеллигентные люди. Неназойливо, толково и вполне демократично. Ходить можно свободно, иногда трогать руками. Что-то напоминает музейный запасник. И все тут редкости да старина. Здесь и воздуха пропитаны несегодняшним временем. Чуть отодвинул в сторону взор, глядь, а вокруг тебя такое!... И доспехи рыцарские, и серебро, и фарфор, а под стеклом солидные «Катьки», и бросовые «Керенки», и пурпурные советские «тридцатки», загадочные экслибрисы, дворянские мундиры, редчайшие книги, да часы напольные с боем, а еще шестнадцатитомник пушкинский 49-го года издания, и лик Христа, тонко писаный левкасом. Мало ли еще чего!

Но во всяком увлечении есть тайное. Знают про такие «дела» прожженные коллекционеры – любители старины. Из собственного опыта и наблюдений знают. Может быть, именно это их и прельщает. Ведь жизнь вещей – это космос непознанных таинств в ореоле оккультных философий. Может, надуманных, а может, и нет. Кто-то утверждает, что по ночам предметам свойственно переговариваться языком сакральных символов. Иные думают, что вещи стремятся к воссоединению по родственному признаку. Если чашка в Москве, а блюдце было когда-то очень давно увезено в Курск, то предметам суждена встреча, потому что носят в себе энергетический заряд. Рассказывают, что нелюбимая вещь обязательно разобьется, уйдет из дома или просто потеряется из виду. Вещь сияет или становится ярче, если на нее глядят с любовью, нежно или восторженно. Случаются предметы соблазнительные, хищно-красивые, очень дорогие, но по сути ничего нестоящие, потому что у них нет биографии. Но это часто не понимают и… берут. Знатокам известно, что к только что приобретенному антиквариату следует относиться весьма осторожно. Бывают случаи бессонницы, дурных снов, аллергии, кажущегося присутствия прежних хозяев. Улавливаются звуки каких-то постукиваний и прочее.

Итак, полюбите коллекционирование и собирательство. Поверьте, это ни с чем не сравнимое занятие - одна из вершин удовольствия. Наконец, это постоянный поиск и занимательнейшее приключение вашего разума. Поспешите в антикварный. Он еще открыт!

Евгений Коновалов