«Регресс — не социальная помощь!»
В Луганской области, в Стаханове состоялась чрезвычайная региональная конференция ветеранских шахтерских организаций. Угольщики провели ее совместно со Всеукраинским союзом рабочих. На конференцию прибыли делегаты из Стаханова, Брянки, Кировска, Первомайска, Ровеньков, Перевальска, Артемовска, Красного Луча, Славяносербска, Зимогорья, Лозовского, Теплогорска, Свердловска и других городов.
Город-кладбище
СТАХАНОВ не случайно стал местом проведения конференции. Это — единственный в мире город, названный именем рабочего, шахтера. Ну а, кроме того, Стаханов давно уже снискал печальное прозвище кладбища донбасских шахт. За годы реструктуризации здесь были уничтожены все угледобывающие предприятия. Не пощадили “реформаторы” и шахту имени Ильича, на которой впервые прогремело имя забойщика-новатора Алексея Стаханова...
Кроме шахтерских делегаций на конференцию прибыли и официальные лица: заместитель председателя облгосадминистрации Ю.Хунов, и.о. председателя областного управления Фонда страхования от несчастных случаев Н.Санников. Были и представители исполнительной власти — городские головы Ровеньков и Кировска, два заместителя Стахановского городского головы. Официальные приглашения (с уведомлением) вручили министру топлива и энергетики, министру труда и социальной политики, народному депутату Тополову, председателю Совета федерации профсоюзов Украины. Однако ни один из них в Стаханов не приехал, не прислал и своего представителя. И это говорит о том, что проблемы шахтеров не вызывают у “верхушки” ни малейшего интереса.
О чем же говорили угольщики? Обсуждали три важных для жизни вопроса: об уменьшении нормы отпуска твердого бытового топлива; о неправильном начислении регрессных платежей, а также о неисполнении судебных решений, обязывающих госорганы компенсировать недоплаченное по регрессу.
Каждое слово затрагивало проблемы очень важные для шахтерского края. Проблемы, которые не решаются годами.
С болью и укором говорили люди о том, что во властных кабинетах шахтеров-пенсионеров, регрессников называют “отработанным материалом”. Что обладатели “высоких кресел” не желают замечать нарушения прав тех, кто в свое время победил фашизм, поднял страну из руин и ни разу не нарушил своих обязательств перед государством. Никто не может упрекнуть их в недобросовестности — шахта не терпит такого. Работа под землей требует максимальной отдачи сил.
Сегодня жизнь в Украине похожа на жизнь регрессников: кому-то — “хатынки”-машинки, а кому-то — силикоз, травмы, инвалидность, унизительные попытки добиться справедливости. Ведь регрессные выплаты, как верно считают шахтеры, это — не пресловутая социальная помощь, не подачка с барского стола. Это — очень малая компенсация за утраченное здоровье.
С 2003 года только в Стаханове умерли более тысячи шахтеров-пенсионеров, имевших право на регрессные выплаты. В 2007-м ушли из жизни свыше 130 человек.
Бумажная война не дала результатов
Пенсионеры, получающие регресс, — это лишь малая толика тех, кто имеет право на эти выплаты. Медицинские комиссии взяли за правило всячески отказывать шахтерам в начислении регресса, в упор не замечать их профзаболеваний. “Человек 30 лет отработал в шахте, а ему комиссия говорит: легкие у тебя, как у младенца. Это — просто кощунство!” — такие слова звучали с трибуны.
По приблизительным данным, регресс получают только 23% пенсионеров-угольщиков, страдающих профзаболеваниями и получивших травмы на производстве. Однако и этим людям власть предержащие угрожают отнять выплаты, мечтая о соответствующем законе.
С 1992 по 2000 г. различными приказами и постановлениями было проведено около двадцати повышений ставок и окладов, но на регрессах это не отразилось. С большим трудом общественные организации шахтеров добились перерасчета регрессов по отдельным шахтам, но это — мизер. “Кажется, есть приказ, есть чиновник, который сидит на окладе и прямая обязанность которого приказы эти выполнять. Но в нашей стране за невыполнение приказов еще никто из них не отвечал. Наоборот, приветствуется экономия на пенсионерах”, — с возмущением отмечали ветераны. Вместо того чтобы способствовать шахтерам-пенсионерам, все службы, в том числе и Фонд страхования, предпочитают затевать судебные тяжбы. И угольщикам приходится идти на это, чтоб хоть частично вернуть свои деньги и свой уголь. К примеру, на шахте “Замковская” в 2004 году недопоставлено пенсионерам 118 тонн угля. Бумажная война с чиновниками не дала здесь никакого результата. В декабре истекает трехлетний срок исковой давности, и после этого недоданный уголь невозможно будет вернуть никакими судьбами.
Снабжение твердым топливом — действительно больной вопрос. Как известно, каждый шахтер имеет право на ежегодную выписку 5,9 тонны угля. Но сегодня власть пытается рассортировать горняков по принципу “пенсионеры работающих шахт” и “пенсионеры не работающих шахт”, прозрачно намекая на то, что кое-кому из горняков уголь не положен. Однако статья 43 Горного закона гласит: топливо положено всем! Понимая, что закон обойти сложно, чиновники начали менять существующую норму, уменьшив ее до 3,1 тонны. Первая такая попытка была предпринята в 2004 году. Тогда шахтерским организациям Луганщины удалось отбиться.
Здесь надо бы сделать небольшой экскурс в историю. Норма в 5,9 тонны была установлена еще до Великой Октябрьской революции. Правда, тогда она измерялась в пудах. Советская власть эту норму признала и утвердила. И даже когда в 1945 году некоторые советники попытались убедить Сталина в необходимости уменьшить шахтерскую норму топлива (килограмм угля в разрушенной стране шел на вес золота), Иосиф Виссарионович не сделал этого. Так откуда же в наши дни, в мирное время появилась необходимость урезать норму до 3,1 тонны? Вопрос этот прост и ответ на него находится моментально: в капиталистическом государстве пенсионеры (и не только шахтеры) действительно считаются отработанным материалом, нахлебниками. Они никому не нужны, поскольку уже не могут пахать на хозяина. Отсюда и мизерные пенсии, и снижение нормы топлива, и плевое отношение к ветеранам.
«Не мы закрывали шахты!»
“Мы требуем, чтобы нас оставили в покое и давали угля столько, сколько положено. Не мы закрывали шахты. Все знают, что они невыработанные. Их просто уничтожили. Есть Горный закон, и его нужно выполнять”, — резюмировали выступающие.
Особой горечью было пронизано выступление бывшего директора загубленной шахты “Замковская” Веснянкина. Его следует привести полностью, поскольку в нем, как в капле воды, отразилась ситуация, сложившаяся в угольных регионах.
— Мы с вами прозевали тот момент, когда “ласковое” слово “реструктуризация” стерло с лица земли наши шахты. И только ковыльная донецкая степь осталась теперь на месте промышленных площадок, — сказал ветеран. — А ведь в 60-е годы в поселок при шахте “Замковская” со всей области привозили делегации, чтобы они посмотрели, как надо содержать жилищно-коммунальное хозяйство. Сейчас же мы имеем четыре развалины посреди поселка, да горы не вывезенного мусора, потому что сегодня нанять машину стоит 270 гривень в час... Я хотел бы спросить у представителей власти: чем таким отличаются горняки-пенсионеры нашей шахты? Пенсионеры работающего предприятия еще находятся под какой-то защитой. Поэтому они еще не поняли, что с ними будет после того, как шахта закроется и они перейдут на учет в местные советы. Украинские управления социальной защиты не могут потянуть этот груз. У них нет для этого ни опыта, ни базы, ни мощностей. В Брянке, например, сегодня нет ни одного угольного склада. И даже самый крохотный, расположенный на одной из шахт, уничтожен. А ближайший расположен в Сентяновке, откуда доставка неизвестно во что обойдется...
И снижение для нас нормы с 5,9 тонны угля до 3,1 тонны — проблема, которую сами мы не сможем разрешить. И здесь налицо настоящий казус. Помнится, в октябре прошлого года министр труда и соцполитики Папиев говорил о том, что повышенная зарплата высокопоставленным чиновникам не может быть отменена, поскольку Конституция защищает граждан Украины, в ней говорится, что нововведения в плане обязательных выплат не могут снижать уровень существующих выплат.
Тогда напрашивается вопрос: может, и нам взять власть дней на семь-восемь да установить себе льготы, которые потом согласно Конституции никто не вправе отменить?! Ведь это Тимошенко, если помните, покрасовавшись несколько месяцев в премьерском кресле, подняла зарплаты чиновникам. А потом Папиев разводил руками и говорил, что нельзя ничего отменить. Надо было пригласить на нашу конференцию шахтерских вдов и дать им слово. Управление соцзащиты никак не может придумать им какой-то статус. Видите ли, для того, чтобы женщина, похоронившая мужа-шахтера, не лишилась его льгот, особый статус нужен. Это ж надо, какую дурь придумали!.. Будучи в Луганске товарищ Папиев — да не товарищ он мне! — пообещал приехать в Киев и этот статус разработать и разослать по всем городам и областям. И что же?! Ни ответа, ни привета! И по сей день эти женщины мало того что потеряли кормильца, еще и остались без угля и без компенсации. Едут на шахту, получают подтверждение о том, что муж-шахтер умер, идут в управление соцзащиты, оттуда их отправляют в Луганск, из Луганска — в Киев. Но молчит и не едет к нам Папиев! «В случае отказа —
акции протеста!» Так говорили ветераны шахтерского дела. В единогласно принятом постановлении подчеркивается, что проблемы, волнующие угольщиков, ведут к росту социальной напряженности в регионе. Поэтому решено создать специальный координационный совет, наделив его чрезвычайными полномочиями, направленными на защиту прав шахтеров-ветеранов и регрессников. Первое поручение совету — обратиться в министерства и ведомства с требованием в двухмесячный срок решить вопросы, поднятые на конференции. В случае игнорирования шахтерских требований координационному совету поручено организовать акции протеста и добиться решения проблем всеми данными Конституцией методами. И еще. О парадоксе. Практически все выступившие на конференции не могли удержаться от воспоминаний о советских временах, когда проблем с поставкой бытового топлива и регрессными выплатами не было. Почему же сегодня, когда причина шахтерских проблем (включая крайне низкий уровень шахтерских зарплат) очевидна — БУРЖУАЗНАЯ ВЛАСТЬ, шахтеры, приходя на избирательные участки, голосуют за кого угодно, но только не за партию, которая с 1917 года ежедневно и ежеминутно защищала и защищает права трудящихся, ставила и ставит благосостояние трудового человека на первое место в перечне государственных задач? Почему?..
Город-кладбище
СТАХАНОВ не случайно стал местом проведения конференции. Это — единственный в мире город, названный именем рабочего, шахтера. Ну а, кроме того, Стаханов давно уже снискал печальное прозвище кладбища донбасских шахт. За годы реструктуризации здесь были уничтожены все угледобывающие предприятия. Не пощадили “реформаторы” и шахту имени Ильича, на которой впервые прогремело имя забойщика-новатора Алексея Стаханова...
Кроме шахтерских делегаций на конференцию прибыли и официальные лица: заместитель председателя облгосадминистрации Ю.Хунов, и.о. председателя областного управления Фонда страхования от несчастных случаев Н.Санников. Были и представители исполнительной власти — городские головы Ровеньков и Кировска, два заместителя Стахановского городского головы. Официальные приглашения (с уведомлением) вручили министру топлива и энергетики, министру труда и социальной политики, народному депутату Тополову, председателю Совета федерации профсоюзов Украины. Однако ни один из них в Стаханов не приехал, не прислал и своего представителя. И это говорит о том, что проблемы шахтеров не вызывают у “верхушки” ни малейшего интереса.
О чем же говорили угольщики? Обсуждали три важных для жизни вопроса: об уменьшении нормы отпуска твердого бытового топлива; о неправильном начислении регрессных платежей, а также о неисполнении судебных решений, обязывающих госорганы компенсировать недоплаченное по регрессу.
Каждое слово затрагивало проблемы очень важные для шахтерского края. Проблемы, которые не решаются годами.
С болью и укором говорили люди о том, что во властных кабинетах шахтеров-пенсионеров, регрессников называют “отработанным материалом”. Что обладатели “высоких кресел” не желают замечать нарушения прав тех, кто в свое время победил фашизм, поднял страну из руин и ни разу не нарушил своих обязательств перед государством. Никто не может упрекнуть их в недобросовестности — шахта не терпит такого. Работа под землей требует максимальной отдачи сил.
Сегодня жизнь в Украине похожа на жизнь регрессников: кому-то — “хатынки”-машинки, а кому-то — силикоз, травмы, инвалидность, унизительные попытки добиться справедливости. Ведь регрессные выплаты, как верно считают шахтеры, это — не пресловутая социальная помощь, не подачка с барского стола. Это — очень малая компенсация за утраченное здоровье.
С 2003 года только в Стаханове умерли более тысячи шахтеров-пенсионеров, имевших право на регрессные выплаты. В 2007-м ушли из жизни свыше 130 человек.
Бумажная война не дала результатов
Пенсионеры, получающие регресс, — это лишь малая толика тех, кто имеет право на эти выплаты. Медицинские комиссии взяли за правило всячески отказывать шахтерам в начислении регресса, в упор не замечать их профзаболеваний. “Человек 30 лет отработал в шахте, а ему комиссия говорит: легкие у тебя, как у младенца. Это — просто кощунство!” — такие слова звучали с трибуны.
По приблизительным данным, регресс получают только 23% пенсионеров-угольщиков, страдающих профзаболеваниями и получивших травмы на производстве. Однако и этим людям власть предержащие угрожают отнять выплаты, мечтая о соответствующем законе.
С 1992 по 2000 г. различными приказами и постановлениями было проведено около двадцати повышений ставок и окладов, но на регрессах это не отразилось. С большим трудом общественные организации шахтеров добились перерасчета регрессов по отдельным шахтам, но это — мизер. “Кажется, есть приказ, есть чиновник, который сидит на окладе и прямая обязанность которого приказы эти выполнять. Но в нашей стране за невыполнение приказов еще никто из них не отвечал. Наоборот, приветствуется экономия на пенсионерах”, — с возмущением отмечали ветераны. Вместо того чтобы способствовать шахтерам-пенсионерам, все службы, в том числе и Фонд страхования, предпочитают затевать судебные тяжбы. И угольщикам приходится идти на это, чтоб хоть частично вернуть свои деньги и свой уголь. К примеру, на шахте “Замковская” в 2004 году недопоставлено пенсионерам 118 тонн угля. Бумажная война с чиновниками не дала здесь никакого результата. В декабре истекает трехлетний срок исковой давности, и после этого недоданный уголь невозможно будет вернуть никакими судьбами.
Снабжение твердым топливом — действительно больной вопрос. Как известно, каждый шахтер имеет право на ежегодную выписку 5,9 тонны угля. Но сегодня власть пытается рассортировать горняков по принципу “пенсионеры работающих шахт” и “пенсионеры не работающих шахт”, прозрачно намекая на то, что кое-кому из горняков уголь не положен. Однако статья 43 Горного закона гласит: топливо положено всем! Понимая, что закон обойти сложно, чиновники начали менять существующую норму, уменьшив ее до 3,1 тонны. Первая такая попытка была предпринята в 2004 году. Тогда шахтерским организациям Луганщины удалось отбиться.
Здесь надо бы сделать небольшой экскурс в историю. Норма в 5,9 тонны была установлена еще до Великой Октябрьской революции. Правда, тогда она измерялась в пудах. Советская власть эту норму признала и утвердила. И даже когда в 1945 году некоторые советники попытались убедить Сталина в необходимости уменьшить шахтерскую норму топлива (килограмм угля в разрушенной стране шел на вес золота), Иосиф Виссарионович не сделал этого. Так откуда же в наши дни, в мирное время появилась необходимость урезать норму до 3,1 тонны? Вопрос этот прост и ответ на него находится моментально: в капиталистическом государстве пенсионеры (и не только шахтеры) действительно считаются отработанным материалом, нахлебниками. Они никому не нужны, поскольку уже не могут пахать на хозяина. Отсюда и мизерные пенсии, и снижение нормы топлива, и плевое отношение к ветеранам.
«Не мы закрывали шахты!»
“Мы требуем, чтобы нас оставили в покое и давали угля столько, сколько положено. Не мы закрывали шахты. Все знают, что они невыработанные. Их просто уничтожили. Есть Горный закон, и его нужно выполнять”, — резюмировали выступающие.
Особой горечью было пронизано выступление бывшего директора загубленной шахты “Замковская” Веснянкина. Его следует привести полностью, поскольку в нем, как в капле воды, отразилась ситуация, сложившаяся в угольных регионах.
— Мы с вами прозевали тот момент, когда “ласковое” слово “реструктуризация” стерло с лица земли наши шахты. И только ковыльная донецкая степь осталась теперь на месте промышленных площадок, — сказал ветеран. — А ведь в 60-е годы в поселок при шахте “Замковская” со всей области привозили делегации, чтобы они посмотрели, как надо содержать жилищно-коммунальное хозяйство. Сейчас же мы имеем четыре развалины посреди поселка, да горы не вывезенного мусора, потому что сегодня нанять машину стоит 270 гривень в час... Я хотел бы спросить у представителей власти: чем таким отличаются горняки-пенсионеры нашей шахты? Пенсионеры работающего предприятия еще находятся под какой-то защитой. Поэтому они еще не поняли, что с ними будет после того, как шахта закроется и они перейдут на учет в местные советы. Украинские управления социальной защиты не могут потянуть этот груз. У них нет для этого ни опыта, ни базы, ни мощностей. В Брянке, например, сегодня нет ни одного угольного склада. И даже самый крохотный, расположенный на одной из шахт, уничтожен. А ближайший расположен в Сентяновке, откуда доставка неизвестно во что обойдется...
И снижение для нас нормы с 5,9 тонны угля до 3,1 тонны — проблема, которую сами мы не сможем разрешить. И здесь налицо настоящий казус. Помнится, в октябре прошлого года министр труда и соцполитики Папиев говорил о том, что повышенная зарплата высокопоставленным чиновникам не может быть отменена, поскольку Конституция защищает граждан Украины, в ней говорится, что нововведения в плане обязательных выплат не могут снижать уровень существующих выплат.
Тогда напрашивается вопрос: может, и нам взять власть дней на семь-восемь да установить себе льготы, которые потом согласно Конституции никто не вправе отменить?! Ведь это Тимошенко, если помните, покрасовавшись несколько месяцев в премьерском кресле, подняла зарплаты чиновникам. А потом Папиев разводил руками и говорил, что нельзя ничего отменить. Надо было пригласить на нашу конференцию шахтерских вдов и дать им слово. Управление соцзащиты никак не может придумать им какой-то статус. Видите ли, для того, чтобы женщина, похоронившая мужа-шахтера, не лишилась его льгот, особый статус нужен. Это ж надо, какую дурь придумали!.. Будучи в Луганске товарищ Папиев — да не товарищ он мне! — пообещал приехать в Киев и этот статус разработать и разослать по всем городам и областям. И что же?! Ни ответа, ни привета! И по сей день эти женщины мало того что потеряли кормильца, еще и остались без угля и без компенсации. Едут на шахту, получают подтверждение о том, что муж-шахтер умер, идут в управление соцзащиты, оттуда их отправляют в Луганск, из Луганска — в Киев. Но молчит и не едет к нам Папиев! «В случае отказа —
акции протеста!» Так говорили ветераны шахтерского дела. В единогласно принятом постановлении подчеркивается, что проблемы, волнующие угольщиков, ведут к росту социальной напряженности в регионе. Поэтому решено создать специальный координационный совет, наделив его чрезвычайными полномочиями, направленными на защиту прав шахтеров-ветеранов и регрессников. Первое поручение совету — обратиться в министерства и ведомства с требованием в двухмесячный срок решить вопросы, поднятые на конференции. В случае игнорирования шахтерских требований координационному совету поручено организовать акции протеста и добиться решения проблем всеми данными Конституцией методами. И еще. О парадоксе. Практически все выступившие на конференции не могли удержаться от воспоминаний о советских временах, когда проблем с поставкой бытового топлива и регрессными выплатами не было. Почему же сегодня, когда причина шахтерских проблем (включая крайне низкий уровень шахтерских зарплат) очевидна — БУРЖУАЗНАЯ ВЛАСТЬ, шахтеры, приходя на избирательные участки, голосуют за кого угодно, но только не за партию, которая с 1917 года ежедневно и ежеминутно защищала и защищает права трудящихся, ставила и ставит благосостояние трудового человека на первое место в перечне государственных задач? Почему?..
