Тарабаров Иван Иванович родился 15 сентября 1922 года в селе Машево Семеновского района Черниговской области. Окончил семилетку в 1938 году. Награжден орденом Славы ІІІ ст., орденом Отечественной войны ІІ ст., медалями «За отвагу», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», и другими, Кавалер знака «Шахтерская Слава» ІІ-ІІІ ст. Женат, имеет дочь и сына.
Я знал об Иване Ивановиче из «подслушанных» разговоров среди ветеранов Великой Отечественной войны. Иногда встречал его фамилию в составе бригады горнорабочих шахт «Фомиха» и № 1-1-бис, когда собирал в Интернете крупицы истории о нашем городе. И все! Лично мне никогда раньше не доводилось его видеть. Совершенно случайно, вместе с группой профессиональных журналистов, удалось попасть к нему домой.

Какое это счастье – знать, что я нужна тебе,
Какое счастье – знать, что мной ты грезишь,
И строки посвящать лишь одному тебе…
Ты, милый, в моей жизни солнцем светишь!
- // -
Какое это счастье – слышать голос твой,
И знать, что если позвоню – ты мне ответишь…
Какое счастье – говорить с тобой,
Твой голос – лучшее, что есть на свете…
- // -
Какое это счастье – просто быть с тобой,
Смотреть в глаза твои – моё в них отраженье,
Рук чувствовать тепло и сердца стук…
Всего дороже мне твои прикосновенья…

Впервые услышав эту историю, автор поверил в её существование. Однако с самого начала факт повествования, идущего от первого лица, заставил усомниться в том, что рассказчик может помнить о случившемся – ведь ему на тот момент было всего три года.
Поспорив с героем рассказа (иначе не могло быть: мы – братья), автор пришёл к выводу: детская память, обострённая голодной жизнью в оккупации, выделила этот случай изо всех остальных, рассказанных матерью, наделив твёрдым убеждением: «Я – помню!»

Совершенно случайная встреча с Зиненко Марией Ивановной (в девичестве – Грецкая) лишний раз подтвердила некую закономерность в цепи неожиданных совпадений. Марию Ивановну не пытали фашисты, и она не жгла немецкие танки, но именно эта женщина, во время Великой Отечественной войны, косвенно прикоснулась к будущим судьбам многих «южан1».

В один из дней, начала третьей декады января, во время обеденного перерыва, я зашел к своему товарищу на работу. При первом взгляде на его лицо, сразу чувствовалось – нечто странное творится в его душе. После приветствия, сдержанно спросил:
- Что случилось: семья, дети? Может быть, советом помочь? – намекнул на старый шахтерский анекдот, над которым мы всегда смеялись, попытавшись, таким образом, вызвать его на откровения.
- Зла не хватает…
Я тактично промолчал в ожидании продолжения ответа.
- Уже вторые сутки места себе не нахожу – Степану Бандере присвоили звание Героя Украины.

… В Кадиевке, годах в 40-50-х на улице Трамвайной в доме №22 проживала семья Литвиновых. Была эта семья когда-то многодетной, но прошло время – старики повымирали, а кто остался, разъехались, кто куда и дом опустел. От прежней жизни остались какие-то старорежимные мебеля: гнутые венские стулья, выдвижные комоды, емкие сундуки и всяко такое барахло в виде плетеных корзин, драных баулов и саквояжей.
Осиротели и пожелтели от времени фотоснимки, втиснутые в разные рамки. Но со временем и их кто-то поснимал и выбросил в чулан. Но один портрет, все же, уцелел и потому как был пригвожден накрепко, так и остался неприкасаем. В конце пятидесятых приехал дальний родственник, снял портрет и, вытирая слезы, рассказал мне историю этого совсем еще молодого человека, заснятого в гимназической форме.

Я поставлю ударение на слове «прошлое».
Все ненужные сомнения на землю брошены.
Остается из полезного нам только знание,
Вот такой вот выверт честности у сознания.
Я поставлю ударение на слове «прожито»,
Проштамповано, прошито, в папку сложено.
Глупо солнца ждать, коль небо покрыто тучами,
Значит, ставлю ударение на слове «к лучшему».
Оптимизмом не страдаю, я наслаждаюсь им,
Приходи, жизнь, на свидание. Поговорим.