Город мой, ты в сердце моем - Была страда паровозная (немного истории)

Но ведь что-то было же?!

Изучая старую Кадиевку, возник однажды резонный вопрос: если в самом центре города были действующие шахты, то, как и каким образом транспортировался в те позапрошлые времена добытый уголь? И если предположить, что железнодорожным путем, то тогда выходило, что Кадиевка в буквальном смысле была испещрена паутинной сетью рельсовых путей. Обращался я к путейщикам. Никто ничего не знает.

- Давно это было, - говорили они, - документации не осталось никакой. Пожимали плечами, гадали: - наверное, бричками возили уголь. Другие предполагали какие-то мифические канатно-лебедочные волокуши, и еще Бог знает что…. Но ведь что-то было же?! Да, действительно, Кадиевка была окружена ЖД-станциями (Орловка, Карловка, Серго, Авдаково, Максимовка и др.) от них же шли десятки ответвленных разъездов, маневровых и сортировочных разминовок. Еще при моей памяти бегали крошечные паровозики «Кукушки» от шахты «Парком» до шахты им. Ильича через Карловский разъезд. Возили эти «Кукушки» уголь и прочие материалы от шахты №10 (Бабаковской) прямо по улице Старобельской до той же Карловки, что находилась прямо посредине улицы «Фабричной». Существовала вспомогательная железнодорожная ветка, идущая от станции «Серго» к складам «Заготзерно» и далее к самому рынку и улице «Исиковичи» (нынче ул. Октябрьская). Подходила эта ветка к территории бывшего городского трамвайного парка. Кстати, главный инженер трампарка Блинов рассказывал, что когда в 30-х годах возникла идея о создании проекта трамвайной линии из Кадиевки в Алмазную, то хотели использовать именно этот вариант, но вскоре отвергли по причине промышленных перегрузок на этом отрезке магистрали.

Сейчас уже и взаправду трудно определить, где и как проходили к шахтам подъездные пути. Всё сокрыло время, - в земной толще дремлют и ржавеют старые рельсы, - нет-нет, да и наткнутся на них металлоискатели и бомжи. Случается, что находят шпальные настилы, подкладки, тормозные колодки, «башмаки» и буксы. Но я больше скажу. Известно мне место в глубоком овраге, куда еще в 1941 году сброшена была «Муха» - эта уработанная кляча маневровых и вспомогательных работ. Могу показать. Тонн до 15-20 будет. Только замулен этот паровозик. Крепко урыт илом и временем.

Зловонный труд, сигнальный рёв и побои мастеровых

Что известно мне о железнодорожниках ушедших времен, про их жизнь, быт и вообще? Мало очень. Одно знаю, что народ этот в корне отличался от бесшабашных горняков. Если шахтер, например, мог позволить себе чарочку-другую, то эти – упаси Бог! Дисциплина – стальная, в характере – воля, выдержка и ответственность. Поэтому на «железку» всегда шли люди, скорее по призванию, по наличию «сурьёзности нрава». Основатель Луганского паровозостроительного завода немец Гартман именно по такому признаку и отбирал мужиков «для научения паровозному делу». Для краткой исторической справки напомню, что изготовленные на заводе Гартмана локомотивы были использованы для внутренних перевозок на территориях Украинских губерний. Революция 1917 года пришлась на расцвет этого предприятия. В Луганском музее я видел редчайшие фотоснимки, запечатлевшие группу деревенских мужиков только что прибывших в город «с попутчиком пешим ходом» для найма к немцу на фабрику.
На фото я видел их перепуганные глаза впервые в своей жизни, рассматривающие железное чудовище, дышащее огнем и паром. Рядом стояли младшие паровозники, облаченные в рвань и опорки, перепачканные углём, мазутом и сажей. В пояснительных записках отмечалось, что многие из таковых сбегали, не выдержав зловонного труда, сигнального рёва и побоев мастеровых…. А вот уже те, кто свыкся, кто научен и достиг ранга «помогайлы» (т.е. помощник машиниста). В руках у него маслёнка и ветошь, которою он трёт паровозные бока и поручни. На машинисте же – суконная чуйка и жилет с длинным воротом, да еще опойковые сапоги, - это уже паровозная элита.

Чтобы дослужиться до такого, кочегару надо «шуровать кочергой и лопатой» лет десять-пятнадцать. Образ машиниста окружен ореолом особого почтения. В его облике – некоторая угрюмость, строгие усы. К паровозу на смену приходит с железным чемоданчиком. Во взгляде придирчивость. Здороваясь со своим помощником, подает только два пальца. В этом жесте сопряжены театральное благодушие и знак своего непререкаемого старшинства. С кочегаром он не общается вовсе. Держит его за олуха, не способного отличить левую руку от правой. Когда водит рукой по рычагам управления, задирает лицо и становится похожим на читающего книгу для слепых.

Патриарх локомотивной эры

Хотелось мне отыскать старого машиниста, - такого, знаете, патриарха локомотивной эры, чтобы поговорить, разузнать, приобщиться. Ведь, чего там…. Железнодорожники – каста особая. Живут полузакрытой жизнью. Знакомлюсь с Валентиной Байдиной, прослужившей много лет в разных должностях на станции «Карловка». Даёт она мне адреса старых паровозников, но… тщетно. «Того уже нет, а те далече». Однако ищущий, да обрящет. Пришла, наконец, удача! Спасибо дружищу моему Авилову Володе, как-то, между прочим, однажды сказавшему: - а ведь мой дядя Коптев Иван Иваныч всю жизнь отмахал на железных дорогах. Прошел путь от машиниста до начальника тяги треста «Сергоуголь». И архив его у меня, а там чего только нет – фотографии, документы, перечень паровозов, даты, фамилии рабочих, и всего этого – навалом! И расстояние по времени, от 1917 года по 1951 год.

«Канарейка», «бабья радость», «папа-мама»

Вы знаете человека, которого мёдом не корми, а дай лишь покопаться в историческом прошлом? Так это как раз я. Есть такой сорт людей: собиратели, коллекционеры, антиквары, реставраторы, букинисты, архивариусы, эпистолярники, впрочем, имя им – легион. Какое же это удовольствие воскрешать былые дни, узнавать неведанное, свершать открытия, пребывая в постоянном удивлении и восторге. Смотрел я сначала этот архив с чувством лёгкого разочарования из-за обилия терминов недоступных моему пониманию. Были там какие-то диспетчерские графики с описаниями негабаритных грузов и технические характеристики температур пара, формуляры котлов и еще какие-то замысловатые дорожно-сигнальные и тендерные дела. И вот, наконец, нахожу то, что мне нужно! По моей Кадиевке! Из тех записей узнаю, что на первое января 1954 года наличие паровозов транспортного управления «Кадиевуголь» равнялось двадцати двум единицам. Все локомотивы пронумерованы с указанием квалификационной марки и серийности выпуска. Ниже – фамилии машинистов: Окуневич, Обратенко, Забирко, Шелковский, Лазарев и т.д. Где сейчас эти люди? Как сложились судьбы этих Кадиевчан? Я вспоминаю, как когда-то мальчишкой махал рукой паровозному машинисту и как он тогда ответил на это коротким гудком. Быть может, что это был кто-нибудь из перечисленных выше. Кто знает? В жизни всё переплетается удивительным образом…. И только в самом конце своего погружения в эти давние дебри, обнаружил я листок со странными словами и переводом их значений. Оказывается, что строжайшие и пунктуальнейшие с виду железнодорожники тоже могут (или могли?) шутить. Да еще как! Ернически, с перцем, остроумно – как угодно. Вы только послушайте сюда: оказывается, что у них там путевых рабочих облаченных в оранжевый прикид называли «канарейками», а всякий паровоз имеющий №111 – «бабьей радостью». Улавливаете? Станционный дежурный – «красная шапочка». Скорый поезд Одесса-Ростов – «мама-папа», а Ростов-Одесса – «папа-мама». И все в таком роде, и еще покруче….

Распевались у них и любовные песенки, превращенные в привычную тематику: Поверь мне, - днями и ночами На буксах мчусь я за тобой. Клянусь цилиндрами-поршнями И дымогарною трубой… и т.д.

Но это, понятно, - бытовой фольклор. Все вытекало из самой жизни и ее специфики, подобно тому, как шахтеру снится угольный забой, мрак и обвал, а моряку якоря и шлюпки, - так железнодорожникам приходят в их сны тормозные колодки, сухопарники, жаровые трубы и непонятная для нас хитроумная композиция стрелочных и рельсовых соединений.

Я славлю их профессию

В их облике есть загадочное притягательное обаяние. Но что мы знаем об их дальних странствиях и бедственных ночах, тех же машинистов убаюканных гипнотическим перестуком колес? Что мы знаем о работе составителя поездов, сцепщика или путейщика, загоняющего в шпалу костыль могучей лапищей жесткой, как чугун. И за всем этим за скрытым смыслом образов и метафор я вижу человека имя которому железнодорожник. В моем городе Кадиевке их немало и я по-человечески люблю этих своих земляков, высоко славя их особую, не похожую ни на какую иную профессию.