Второе «рождение» Стаханова. Судьба

5 ноября исполняется 35 лет со дня смерти отбойщика шахты «Центральная-Ирмино» Луганской области Алексея Стаханова – того самого, который 31 августа 1935 года совершил легендарный подвиг, нарыв 102 тонны угля и выполнив 14 норм

А. Г. Стаханов родился в деревне Луговая Ливенского уезда Орловской губернии. С 1927 года работал на шахте «Центральная-Ирмино» в городе Ирмино Луганской области тормозным, коногоном, отбойщиком. С 1933 года работал забойщиком на отбойном молотке. В 1935 году окончил на шахте курсы забойщиков.

 

В ночь с 30 на 31 августа 1935 года за смену (5 ч. 45 мин.) добыл 102 тонны угля при норме в 7 тонн, в 14 раз превысив норму и установив рекорд.

 

Причина небывалого достижения Стаханова заключалась в умелом владении отбойным молотком. До этого дня в забое одновременно работали несколько человек, которые вырубали при помощи отбойных молотков уголь, а затем, чтобы избежать обвала, укрепляли брёвнами свод шахты. За несколько дней до установления рекорда в беседе с забойщиками Стаханов предложил кардинально изменить организацию труда в забое. Забойщика необходимо освободить от крепёжных работ, чтобы он только рубил уголь. «Если разделить труд, то можно за смену не 9, а 70—80 тонн угля нарубить» — заметил Стаханов. 30 августа 1935 года в 10 час. вечера в шахту спустились Стаханов, крепильщики Гаврила Щиголев и Тихон Борисенко, начальник участка Николай Машуров, парторг шахты Константин Петров и редактор многотиражки Михайлов. Включили время отсчёта начала работы.

 

Стаханов уверенно работал, мастерски рубя угольные пласты. Крепившие за ним Щиголев и Борисенко намного отставали. Несмотря на то, что Стаханову нужно было прорубить 8 уступов, перерезав в каждом куток, что занимало много времени, за 5 часов 45 минут работа была выполнена. Когда подсчитали результат, оказалось, что Стаханов нарубил 102 тонны, выполнив 14 норм и заработав 220 рублей.

 

Этот рекорд доказал эффективность этой техники и способствовал изменению технологии труда шахтёров. Примеру последовали на других шахтах Донбасса, затем в других областях производства. Появилось поощряемое коммунистической партией движение последователей — стахановцев. Похожие пропагандистские кампании были позже развёрнуты и в других социалистических странах.

 

89-летняя жительница Днепропетровска, кандидат сельскохозяйственных наук Янина Болтовская в те годы с семьей тоже проживала в поселке Ирмино. И помнит знаменательный августовский день так же ясно, как и нынешний.

 

 - Ирмино – поселок небольшой, жителей немного, так что свидетелями любого события были все. Мой отец работал управляющим делами на коксохимическом заводе, - рассказала Янина Иосифовна, - и мы жили на станции Центральная-Ирмино в доме для инженерно-технических работников. Вторую часть дома занимала семья директора завода Берзина, с дочерью которого я дружила. А мама работала заведующей детским садом. Родители были знакомы с начальником шахты Заплавским, бывали у них. Сам хозяин редко бывал дома, много времени проводил на шахте, а жена была домохозяйкой. Развлечений особых в то время не было, поэтому она иногда приглашала к себе гостей, играли в карты или в лото. Если в лото, то позволяли принимать участие в игре и нам, детям (у меня были сестра и брат), что было для нас большой радостью. И вот в такой вечер хозяин заскочил домой на короткое время и сказал гостям, что всю ночь будет на шахте, так как один из шахтеров идет на рекорд, и быстро удалился. Мы с родителями тоже вскоре ушли.

 

А утром всё началось. К вечеру семью Стаханова с двумя детьми переселили из барака в дом для ИТР (одноэтажный дом на две семьи), который располагался через опушку от нашего дома. (Кстати, тогда его еще звали Андреем. Имя Алексей появится на следующий день по указанию Сталина, решившего таким образом исправить допущенную в опубликованной в газете «Правда» статье ошибку). Весь вечер во дворе играл оркестр, а мы, дети, висели на деревянном заборе и наслаждались таким редким зрелищем. Стаханов выходил во двор, иногда подходил к нам.

 

Детей Стаханова - сына Витю и дочь Клаву - определили в детсад, где работала мама нашей героини.

 - Евдокия (первая жена Стаханова, цыганка. – Авт.), забирая детей, часто советовалась с мамой, что ей делать с отрезами тканей и шляпками, которые ей стали дарить, - вспоминает рассказчица. – И мама помогала ей чем могла. Мой отец, кстати, внешне был очень похож на Стаханова: тоже, как и он, в те годы брил голову и был веснушчатым. Поэтому их часто путали на улице. Вскоре отца перевели на другую работу, и мы уехали на Урал, перед самой войной – в Днепродзержинск, во время войны - в Нижний Тагил. Но где бы ни находились, всегда с интересом следили за дальнейшим развитием событий, свидетелями которых в то время были.

 

В 1943 году Янина Иосифовна переехала в Днепропетровск, где 37 лет проработала в институте кукурузы старшим научным сотрудником, была награждена орденом Трудового Красного Знамени. Да и сейчас, несмотря на возраст, не жалуется ни на память, ни на потерю активности. Возможно, в немалой степени потому, что перед ее глазами по-прежнему стоит тот памятный день, когда весь городок кинулся поздравлять простого отбойщика, а она, 14-летняя девчонка, с восторгом наблюдала за рождением героя эпохи.

Любовь РОМАНЧУК